* * *

-Хорошо, что я бросил писать, - сказал Михаил Антонович, и точно Андреевкие очки, отодвинул от себя рукопись.

Доктор обхватил голову, будто старался руками потрогать свое впечатление от прочитанного. Сначала он цыкал зубом, покачивал головой, а потом точно как Воропаев стал терять свое лицо.

-Как же так? Великий и могучий, и куда же мы дошли? Н-да-с, от топора Раскольникова до небольшого рассказа... Смягчили нравы, и чувства добрые пробудились.

Майор сидел все с тем же выражением лица и молча глядел на дно проградуированного стаканчика. Рядом, в горке патриотичексих окурков дымился последний из воропаевской пачки.

-Неужели ж сделал? - не унимался доктор.

-Говорила манекенщица, продавец книг ходил.

- Да нет, не может этого быть потому что... разве ж такое возможно? Мистика.

-Я не знаю Михаил Антонович, мистика, или еще какая зараза, а шесть гробов на Ваганьковском я видел.

-Черт, - воскликнул доктор, - Так не зря поп наш бредил оружием массового уничтожения! -доктор наклонился и тряхнул головой, как делают вышедшие из воды ныряльщики, - Нет, не верю, это шутка, обычная юношеская проказа, ан дай мол дерзну, что б народ удивился. Знаешь по молодости мы и не такое выкидывали... Но как же так, погоди, - доктор обратно взял листок и прочел вслух: "Нельзя ли создать ментальный гиперболоид выполненный в виде небольшого рассказа?". Слушай, ну просто инженер Гарин... А мы все думали, Алексей Николаевич в бирюльки игрался...

-Да что там гиперболоид, батюшки мои родные, это ж интеллектуальная нейтронная бомба, убивает только тех, кто способен мыслить... а уж про радиус действия при современных средствах...

-Да ну брось, - неужели ж думаешь, такую хреновину кто напечатает? Есть же предел!

Воропаев горько усмехнулся и со значением поглядел в глаза доктору.

- Нда... Еще и премию вручат за мастерское владение словом и открытие новых литературныйх горизонтов... - Михаил Антонович горько усмехнулся. - если в живых остануться.

-Эй ребята, вы там в толстых журналах не заигрались в игру слов? - кринул в потолок доктор.

-Толстые журналы, - Воропаев усмехнулся и наморщил лоб, пытаясь все-таки отыскать свое потерянное лицо. - Он в такой газете работает, что в один день миллионов пять как корова языком с поверхности земли...

-Ну, господа литераторы, дотренькались, достучались, - Доктор соскочил со стула и принялся ходить по ординаторской, - Вот она и явилась миру - красота нечеловеческая, а как ждали, надеялись, придет новый Гоголь и явит миру Новых Мертвых Людей своих, что бы обязательно с фейрверками, с летанием, с аллитерацией и поискаи запредельного, что бы непременно красиво было и перед серебрянным веком, не выглядить медной полушкой, куда там Федор Михалычу, у него ж сплошнуе недоделки, впопыхах мол творил, некогда было стиль оттачивать, Господи прости, да ведь спешил старик, потому в девятнадцатом веке всего-то сто лет, братцы! Сто лет, и ни одного черного квадрата, кроме Аксельрота и Засулич! Да ведь это ж чудо! Зато уж в нынешнем каких только квадратов ненамалевали и на Соловках, и Бухенвальде. А длиноты эти, господа профессионалы, помилуйте, это ж наша жизнь вся, в тех длинотах играет, мы ж Рассея, а не латинская америка, нечто нам кроме рифмы и предъявить нечего? Или вы где видели людей, амфибрахием говорящих, в супермаркете? или ночном клабе? У нас же лета, всего два месяца в году, потому душевным теплом греемся! А вы нам кристаллическое слово в качестве телогрейки. Чего ж мы поимели? Розу Парацельса и Лолиту заместо Неточки Незвановой? Так лучше не жить, чем так. Конечно, теперь и мы на пепелищах инквизиторских сидим, сидим да потренькаиваем по клавищам, авось, нобелевский комитет раскошелится, мильенчик подкинет, жаль, теперь и нобелевского комитета не будет, вот так, господа комитетчики, мы уж с этими комитетчиками семдесят лет мантулили, теперь ваша очередь наступила.

Доктор почти кричал, и в далеких палатах просыпались больные русские люди.

Воропаев нервно озирался в поисках сигареты.

-Кстати, у тебя нет сегодняшнего номера газеты?

Доктор скривился:

-Я ее не читаю. Но можно сбегать в холл, там для пациентов на журналих столиках, знаешь для развлечения, нда... но я тебя уверяю сегодня ни одного летального исхода во всей больнице, только обострения... - доктор спохватился, - так может, закрыть к чертям собачим, газету?

Воропаев вспомнил сегодняшний разговор с начальником и не счел необходимым спорить.

-Погоди, но как же он объяснил шесть покойников в вагоне?

-Говорит, утро раннее, многие спят в электричках.

Михаил Антонович развел руками.

-Эх брат, вот тебе и освобожденное слово, явило миру лик стозевный... Хотелось бы проснуться.

Доктор попытался налить еще спирту, но Воропаев отодвинул фляжку.

-Что делать?

-Слушай, майор, а может он имел ввиду духовную смерть, как в Дзэн Буддизме?

Воропаев не слушал доктора, а просто начал рассуждать вслух:

-Положим он отладил его, и теперь выбирает момент, что бы запустить в ход. Пускать малыми партиями бесполезно, нужен большой тираж, кроме того все это только на руском языке, и на русской территории, а ему нужен читатель в мировом масштабе, а что у нас в мировом масштабе? В мировом масштабе самое мобильное средство - интернет. Постой, постой, - Воропаева никто не перебивал, - так вот оно что за вечерние посиделки! Слышь доктор, ему нужен интернет!

-Про интернет я слышал, говорят он весь в паутине, не чистят его что ли?

-Ну блин, ведь и привлечь то не за что, как доказать что это и есть оружие, ведь его ж надо зачитать... вот так хреновина.

-Жаль я не психиатор, - вздохнул доктор.

Затренькал воропаевский телефон. Звонил Андрей.

-Готовь скальпель, доктор, - крикнул Воропаев.

Доктор ошалело смотрел на майора.

- Какой к черту скальпель! На пол и головой к стене. Слышь, Вениамин Семенович, давай лучше проснемся!