В последние годы (даже в последние два десятилетия) становится модным рассуждать, если не о конце науки, то по-крайней мере о ее кризисе. Ясно, что каждое такое заявление, хотя и имеет под собой некоторую рациональную основу, тем не менее психологически обусловлено. Т.е., я хочу сказать, что несмотря на то, что можно согласиться с тем фактом что за последние три десятилетия никакой революции в науке (в первую очередь речь идет о физике) не произошло, возможна точка зрения, согласно которой ситуация не является кризисной и не предвещает "конца науки". Т.е. речь идет об интерпретации ситуации. В этом эссе я попытаюсь рассмотреть одну из причин столь пессимистического восприятия современной науки. Сводится эта причина к тому, что мы живем в обществе потребления, диктующего нам свои законы.

Немного утрируя взгляды сторонников кризиса, можно сказать, что современные ученые - лузеры. Им дают огромные средства, они не жнут - не пашут, а новой теории относительности нет. В самом деле, общая теория относительности сформулирована аж в 1916 году. Представьте себе человека, который не менял машину с 1916 года, или хотя бы человека, который пользуется 386 компьютером и сотовым телефоном образца 1997 года. Если отбросить мысль, что он оригинал, то он просто неудачник: не может купить себе новый сотовый с цветным экраном и компьютер с процессором в 30 раз быстрее. Именно такие взгляды, как мне представляется, иногда переносятся и на науку.

Итак, быстрый темп "смены декораций", характеризующий современное общество потребления, требует от науки такого же темпа "революций".

Давайте задумаемся, насколько обоснованы такие требования к фундаментальной науке. Начнем с трех базовых утверждений.

Мы считаем, что находимся на той стадии развития науки, когда уже существующие знания (теории) не должны отбрасываться, а должны включаться в новые (более общие) как их частный случай. В самом деле, та же общая теория относительности (ОТО) прекрасно проверена как в солнечной системе, так и в режиме сильной гравитации по наблюдениям двойных радиопульсаров (за что уже была вручена соответствующая Нобелевская премия). Новая теория должна как минимум так же хорошо удовлетворять всем имеющимся наблюдениям, плюс должна описывать что-то, что ОТО не описывает. Заметим, что пока нет данных, что где-то ОТО "провалилась". Т.о. революция в науке не должна зачеркивать все предыдущее, а должна лишь привести к существенному углублению и расширению нашего понимания.

Второе утверждение связано с тем, что мы постепенно углубляем наши реальные знания о мире. Наша наука очень реалистична в отличии, например, от средневековой науки, которая во многом обуславливалась не экспериментом, а идеальными соображениями: положите в основу не "огонь", а "воду" - и вы получите новую революционную теорию, исчерпав основные элементы, добавьте пятый, и т.д. Реальная "революция" в современной науке не может быть связана лишь с развитием теории. Для "революции" мало придумать новую теорию, даже мало того, что она так же успешно описывает известные факты, как и другие теории, необходимо, чтобы были факты, необъяснимые в рамках предшествующих моделей.

И, наконец, третье утверждение связано с "простотой мира". В некотором смысле это развитие предыдущего тезиса: изучая реальные объекты и связи между ними и достигая успеха в этой деятельности, мы не можем рассчитывать, что будем постоянно открывать все новые и новые (принципиально новые!) свойства известных объектов. Мир должен быть простым, иначе наука просто бессмысленна (это, в некотором смысле, перевернутое, а от того утрированное, утверждение, связанное с антропным принципом, примененным к науке: раз наука возможна, то мир не бесконечно сложен). Под простой мы понимаем именно возможность описать закономерности наблюдаемого мира на каком-то формальном языке. Отмечу, что сформулировать новую "простую истину" гораздо сложнее, чем заменить одну сложную и вычурную конструкция другой.

Три этих утверждения вместе на мой взгляд говорят о том, что ситуация, в которой "революции" в науке происходят со скоростью появления новых моющих средств, как раз и является кризисной! Подобные "метания" свидетельствовали бы о том, что наука не добывает реальных существенных знаний, коли их приходится каждые несколько лет принципиально пересматривать.

"Революции" в науке были и будут, а вот "перманентная революция" невозможна, точнее она говорила бы о необходимости какого-то скачка, который положил бы конец "потоку откровений". "Революция" в науке - событие редкое по определению. Причем, по мере развития науки, частота их должна уменьшаться, т.к. сформированная картина мира становится все более точной.

Возможно, что переход от трех приведенных выше утверждений к оптимистичекой трактовке естественности современной ситуации не является очевидным. Попробуем прояснить наш ход мыслей. Ситуация с наукой достаточно уникальна, поскольку и сама наука как явление уникальна. С одной стороны, везде может существовать смена периодов активности периодами "застоя". С другой стороны, все известные мне аналогии неполны. Например, "спокойный период" в истории науки не аналогичен творческому кризису писателя или художника, т.е. наука не "исписалась". Так же экономические кризисы и "периоды застоя" в политике не похожи на ситуацию в современной науке. Требования преемственности, связи с реальностью и простоты исключают возможность частой смены парадигм.

1. Обсудим эффект "простоты мира".
Если теории должны быть связаны с реальностью и должны включать в себя старые как частный случай, то для появления принципиально новых необходимы новые данные, а в простом мире трудно ожидать, что новые явления будут постоянно обнаруживаться на тех же уровнях (по энергиям, расстояниям, временам и т.п.). Значит, в "простом мире" на этапе, когда уже накоплено достаточное количество данных, темп появления принципиально новых будет меньше (но не нулевым! если идет постепенный процесс продвижения на новые уровни). [В.М. Липунов даже считает, что "простота мира" должна стать причиной конца науки, т.к. в конце концов промежуток между возможными "революциями" достигнет критического значения, и добывание новых знаний станет настолько длительным процессом, что у лучших умов пропадет мотивация к этой деятельности. Возможно, они "переключатся" на искусство и философию.]

2. Попробуем отбросить преемственность.
на самом деле, как нам представляется, это невозможно. Наверное, возможен другой язык описания (например, предлагаемый Вольфрамом). Однако нового понимания известных явлений он не даст. Здесь можно фантазировать, но трудно себе представить картину, где явления, описываемые ньютоновской механикой, будут успешно описаны с помощью принципиально другого аппарата, который, кроме того, откроет нам какое-то новое понимание этих же явлений. Предложение Вольфрама можно было бы назвать "контрреволюцией".

3. Отбросим связь с реальностью
Таких революций, кстати, хватает. Дополнительные измерения и миры на бране - это целый "прекрасный новый мир", но только (пока?) он существует лишь на бумаге. "Реализация" таких революций требует колоссальных усилий, к которым, кстати, не готово само общество потребления.

Т.о. отсутствие прорывов в течение ряда лет является абсолютно ожидаемой особенностью науки даже при высоких темпах обновления всего и вся вне науки. Это не свидетельствует ни о том, что "ученые плохо работают", ни о том, что больше "революций" не будет.

Разочарование в науке является проблемой общества, а не науки. И, если общество, устав ждать "революции", просто отвернется от науки, то хуже будет не только последней:).
Привыкнув к тому, что без больших внешних усилий мы получаем все новые и новые товары и услуги, мы переносим это же и на науку. К науке предъявляются требования, которые она не может выполнить не в силу своей неполноценности, а по причине своей эффективности: мы узнали уже настолько много, что каждый новый шаг требует и сил и времени. Перед наукой стоят даже конкретные вопросы, которые потенциально могут спровоцировать революции (например, природа темной материи и темной энергии). Но здесь ход за экспериментаторами, и, возможно, проблема даже чисто финансовая.

Небесполезно заметить, что степень новизны и темпы обновления внутри самого общества потребления сильно преувеличины. Как правило, новое или не сильно отличается от предшествующего ("новый вкус") или же является перелицованным очень старым (смена тенденций в дизайне). В науке подобная подмена невозможна в силу самой ее структуры и логики функционирования. Хотя нередко, идя на поводу у общества, ученые заявляют о "революционности и принципиальной новизне" чего-то, что таковым не является. Можно даже говорить о шантаже со стороны общества: деньги в обмен на сенсацию. Обнаружение "подвоха" (вчера дали "сенсацию", а сегодня - новая "сенсация", отрицающая вчерашнюю) приводит только к усилению ощущения кризисности у части публики, интересующейся наукой.

Т.о. я полагаю, что в обозримом будущем "конец науки" может быть вызван не внутринаучным кризисом (т.е. какой-то серьезной проблемой, возникшей вопреки логике ее внутреннего развития, или исчерпанием предмета познания вследствие простоты мира), а действиями общества. Точнее бездействием. То, что называют "новым средневековьем" появится из-за того, что отгошение к науке станет более прохладным (и дело тут не только в финансировании, хотя это и ключевой вопрос). Заметьте, что средневековье как таковое было не таким уж "темным". Именно тогда появились первые университеты, строились готические храмы и башни с часами... Возможно, наш ждет такой период, когда человечество будет решать более прикладные проблемы (нехватка ресурсов, экология, терроризм, локальные конфликты, медицина).

В заключение отмечу, хотя это и не является целью данного текста, что рассуждения о "закате" происходят на фоне открытия экзопланет (а по сути, открытия того, что наша Солнечная система очень нетипична), на фоне осознания того, что наша вселенная расширяется с ускорением, на фоне дискуссии об extra dimensions и мире на бране. Вряд ли такую ситуацию можно назвать кризисной по сравнению со всей истории науки, за исключением части первой половины 20-го века. Но это уже другой вопрос.
"Не стоит слишком многого ждать от конца света" (С.Е. Лец).

Благодарю участников форума Звездочета, посетителей моего ЖЖ, авторов блогов на Элементах за плодотворные обсуждения.