[ ENGLISH ] [AUTO] [KOI-8R] [WINDOWS] [DOS] [ISO-8859]


next up previous
Next: Светлое подземелье Гоголя-Моголя Up: No Title Previous: Мытарства научной истины

Существует или ангажировано?

 

Не желая встречаться с инженером, Толя позвонил в дверь ответственного квартиросъемщика Марка Васильевича Разгледяева. Тут же, будто его поджидали, открылась дверь и появился инженер.

-А где Елена? - недоумевая спросил Толя.

-Она скоро будет, - ничуть не удивившись гостю и его вопросу ответил Николай Степанович.

Лицо Богданова ничего не выражало. Казалось, инженер совсем не видит гостя. Они так немного постояли, а потом хозяин повернулся и перекошенной походкой, чуть наклонив правое плечо, отошел растворяясь в полумраке. Припадок, подумал Толя и захлопнул за собой дверь. Наступила кромешная тьма. Сделав еще несколько шагов, Толя натолкнулся на инженера.

-Надо включить свет, - подсказал Толя.

-Незачем, я и так все вижу, - дребезжащим голосом возразил Богданов.

-Вы ждали кого-то? - Толя решил прощупать почву.

-Почему вы так решили?

-Ну, вы так быстро окрыли дверь.

-Да, я ждал вас.

Инженер замолк.

-Вы стояли в темноте и ждали?

-Здесь не темно, - опять возразил инженер.

Толе стало не по себе.

-Лампочка даже не горит, - растерянно сказал Толя.

-Не горит, - подтвердил инженер.

-И все рано светло?

-Светло, - тихо настаивал инженер.

-А на у лице темно? - Толя задал контрольный вопрос.

-Ночью темно, днем - светло.

-А в институте было темно? - пытаясь разгадать игру, спросил гость.

-В институте? - переспросил Богданов и вдруг часто задышал, - Вы заметили, что институт похож на наш дом?

-В каком смысле?

-Архитектурном. Вам не кажется, что вот этот дом и институт построены одним архитектором?

-Не знаю, - Толя задумался. - Наверное, оба здания возвведены в одну и ту же эпоху?

-Наверняка, - инженер помолчал и задумчиво добавил, - Эпоха, странно - похоже на эхо.

Инженер напрягся, будто сдерживал что-то внутри. Толя почувствовал и попытался успокить Богданова.

-Вы не волнуйтесь, может лучше мне уйти?

-Нет, нет, -испугался инженер, - Постойте, я сейчас тапочки ... - он кажется нагнулся и принялся шарить по полу. - А, черт, куда же они подевались...

-Не надо тапочек, - Толя в темноте кое-как нащупал инженера и помог ему распрямиться.

-Вы, наверное, полагаете, что я сумасшедший? - спросил инженер и, не дожидаясь ответа, продолжал: - Не надо мне отвечать, не надо лгать. Я знаю как вы думаете. Нет, я еще не сумасшедший, не смейтесь, - Толя попытался запротестовать, но безуспешно, - не смейтесь там внутри себя. Думаете - сумасшедший никогда не знает, что он сошел с ума? Ошибаетесь. Я раньше тоже так думал. Понимаете, самое страшное, человек знает и чувствует, что сходит с ума. Так природа устроена. Все происходит не сразу, а рывками, поэтому я и вижу, что пока не совсем еще, я только отправился в этот путь. Айяйяй как же без тапочек? Ну, да ничего - все-таки вы в некотором смысле здесь хозяин, Марк Васильевич.

-Я не Марк Васильевич, - вырвалось у Толи.

-Вы не Марк Васильевич, а я не инженер Богданов.

-Нет, нет, вы инженер, - спохватился Толя, вспомнив когда-то услышанный совет ни в коем случае не спорить с сумасшедшими.

-Не надо волноваться, Марк Васильевич. Я знаю, вы в обиде на меня за Елену. Все, что произошло - очень обидно, но поверьте, бывает и гораздо хуже. Есть вещи и пострашнее. - Инженер сделал паузу и перешел на шепот: -Страшно не то, что кто-то от нас уходит и мы остаемся в одиночестве. Быть покинутым - счастье, ибо вы знаете, что с вами кто-то раньше был. Какое же это одиночество, если есть воспоминания. Вы верите, что с вами что-то происходило на самом деле, что подле вас был живой человек. Живой, а не как бы живой! Но если никогда - вдумайтесь, никогда! - рядом с вами не было и никогда не будет ни одной живой души, если вы один с начала и до конца?!

-Не понимаю, - Толя тоже почему-то перешел на шепот.

-Я поясню. Только вы мне помогите, о нет, не действием, одной памятью. Припомните, бывало ли у вас так: видишь человека каждый день, живешь, работаешь бок о бок и вдруг выясняется, что он совсем не то? Будто он себя за кого-то выдавал.

У Толи по спине поползли мурашки. Именно с этим он столкнулся в последние дни.

-Было, - признался Толя, с трудом скрывая волнение.

-Воо! -воскликнул инженер. - Так и есть, и с вами то же, Марк Васильевич. Ну да я вам сейчас приоткрою завесу. Я много, много думал и теперь скажу, только вам, как близкому человеку скажу. Только не смейтесь.

-Я вовсе не смеюсь, - заверил Толя.

-Так знайте: все сущее вокруг - дома, деревья, люди, облака, сама земля, звезды и даже звездные конгломераты, суть сплошная мистификация!

-То есть? - опешил Толя.

-Да, да, мистификация, глобальная, ужасная мистификация... бу-та-фо-рия! Вот вы предлагает свет зажечь. А зачем? Нет никакого света, нет никаких свободно летящих волн, все - конфетные обертки, красивые, блестящие конфетные обертки, а внутри - пустота, ничто.

Инженер нащупал Толину руку и крепко сжал.

-А знаете, Марк Васильевич, зачем я вас спросил, не бывает ли с вами тоже? Ведь если все вокруг меня сплошная мистификация, то что же такое вы? А я вас спросил - будто вы тоже, как и я, обманутый, причислил вас к человекам, а не явлениям, пригласил вас - давайте, мол, поразмышляем над странностями окружающего мира, словно мы оба дотошные исследователи. Да, какой же вы, Марк Васильевич, исследователь, вы даже и в малой степение и не нюхали этой самой материи, вы же ее только по книжкам знаете. А из книжки что - из книжки только и может родиться, что новая книжка. А я, извините, естествоиспытатель, чувствуюте - испытатель естества. Я эту самую материю на собственном горбу ощущал, обонял, фотографировал. Преинтереснейшая штучка, скажу! - инженер захихикал. - Ну, да ладно, бог с ней. Хорохорюсь, а самому жутко - вдруг и правда мои детские страхи возьмут ни с того ни с сего да и подтвердятся? Иногда до того припрет - боюсь из дому выходить, вдруг все разом перестанут притворяться, будто они просто по делам идут или так гуляют, возьмут и начнуть в меня пальцем тыкать и в глаза смеяться, мол, эка мы тебя голубчик, провели. Но теперь уже не боюсь, надоело. Хватит, нужно все выяснить раз и навсегда, чтоб никаких вопросв. Я почему к вам, Марк Васильевич, именно к вам обращаюсь - ведь я мог и у Елены спросить, или у Гоголя-Моголя. В конце концов, мог бы и у Доктора выяснить. Но они добрые - соврать могут. Скажите же прямо сейчас.

-Что же я скажу? - как можно мягче спросил Ермолаев.

-Признайтесь, весь мир - сплошная инсценировка.

Инженер, затаив дыхание, ждал разгледяевского ответа.

-Почему инсценировка, да и чья?

-Вот это я не знаю, но чувсвую - определенно спектакль. Потому что естественная жизнь в таком виде невозможна.

-Не понимаю, что именно вас не устраивает?

-Не хотите прямо сказть. Я знал - прямо не скажут, потому и не спрашивал никогда. Я даже метод придумал специальный. Думаю, выберу человечка прямо из толпы, любого наугад, прижму где-нибудь - он и признается. А один раз, даже стыдно сказать, идея у меня появилась. Остоумная, ужасно. Мысль мелькнула: если они прикидываются живыми существами, то, значит, они на самом деле и не живые, следовательно, и смерти для них нет. Как бы, думаю, проверить такое предположение?

От последних слов инженера Толя окончательно расстроился.

-Не бойтесь, Марк Васильевич, я так - чисто теоретически, я ведь знаю, что и мертвым угатована своя роль. Так что с них взятки-глалки. Но вы-то будете утверждать, что небо - потому что синее, что вода - потому что влажная, и что весна на дворе - потому что март. И отсюда, мол, все, чему положено, то и происходит естесвенным ходом вещей, следовательно, и существует. Так как же: существует или ангажировано?

-Существует, - твердо ответил гость.

-Ага, не прижал я вас, значит. Поймите, насколько важно знать правду - иначе ведь трагедия случится может. Я вам одну историю расскажу, вы ее к делу присовокупьте. История не история, в общем, быль про мальчика и дяденьку. В одной хорошой семье родился мальчик. Очень обрадовались родители ребенку, а особенно тому, что мальчик. Дело в том, что шла война и мужчин стало в стране не хватать. Рос мальчик, ни быстро ни медленно, а так - в соответсвии с питанием. Родители очень любили сына, но еще больше любили одного дяденьку, а почему дяденьку любили - неизвестно, но хвалили и почитали. Например, принесут домой хлеба, сядут кушать и обязательно спасибо скажут тому дяденьке, что хлеб вкусный. Или купят мальчику обнову и специально дяденьку добрым словом помянут. Рос и рос мальчик, пошел в детский сад. Там - нянечки добрые ласковые, очень детишек любят, но еще больше любят того самого дяденьку, да так сильно, что прямо с утра вместе с детишками песни благодарности про дяденьку поют. А уж по праздникам - вообще радость. Родители мальчика на руки берут и напоказ дяденьке несут. Увидел мальчик дяденьку и тут же убедился, какой он сильный и добрый, словно волшебник. А после - гости дома соберуться, еды принесут и все вместе этого дяденьку за столом любят и чтут. Вырос мальчик, пошел в школу, совсем стал самостоятельный, лучше всех стих про дяденьку выучил и громко прочел. Учительница от радости плакала и хвалила дяденьку. Полюбил мальчик дяденьку, как своих папу и маму, и даже сильнее. И еще лучше стал расти-подрастать. Но тут случилась беда - неожиданно умер дяденька. Черным-черно от горя стало. Заплакали мама с папой, заплакали соседи, заплакала учительница. Но один мальчик не заплакал, а пошел в чулан, отыскал там старый дедовский ремень, завязал его воруг шеи и повесился. Вот такая грустная история, Марк Васильевич.

Толя сглотнул сухим горлом.

-Теперь отвечайте : могло ли такое быть в естественном мире?

-Нет, - выдавил Толя.

-Именно, не могло! Ведь это же бред, фарс, игра. Какой уж тут свет?! Ну, зажжем свет, Марк Васильевич, и что? Все прояснится? Что же, давайте попробуем, только я боюсь, вы мне какой-нибудь фортель выкинете.

-Какой фортель?

-Делает вид, будто не понимает.

-Не понимаю.

-Хитро! А вдруг при свете выяснится, что вы вовсе не Марк Васильевич?! Я даже точно думаю - так и будет, да, да, - инженер принялся шарить по стене в поисках выключателя. - Сейчас проверим, существует или ангажировано.

Но прежде чем инженер произвел решающий опыт, дверь окрылась и на пороге появились Елена и Доктор. Елена, не замечая Ермолаева, бросилась к инженеру.

-Что же ты, Коленька?

Инженер в поисках выключателя залез на вешалку и там совершенно запутался среди одежды. Кое-как, Елена извлекла его наружу и они с Доктором отвели больного в гостинную.

А Ермолаев так и стоял в прихожей, пока снова не появился Доктор на ходу зажигая сигарету:

-Пойдемте на лестницу.

На лестнице они уселись прямо на ступеньках.

-Вы откуда здесь? - спросил Доктор.

-Я, я, я хотел предупредить Елену...

-О чем?

-Ну, что инженер... что он не здоров.

-И как же он нездоров?

-У него... Он сумасшедший, - вырвалось у Толи.

-Откуда же такой диагноз? - спокойно спросил Доктор.

-Он состоит на учете, в психическом диспансере, у него какой-то синдром? - Толя говорил уже по мимо собственной воли.

-Синдром - это правильно, но почему такой диагноз, что-же, по-вашему, раз на учете то и сумасшедший?

-Извините, я, может быть, слишком резко выразился.

-Вообще говоря, слишком. Там много и нормальных людей, просто некторые обращаются в профилактических целях.

-В профилактических, вы бы послушали, что он мне тут говоил?

-Так, так,так, - заинтересовался Доктор.

Толя вдруг замолчал, не зная, стоит ли пересказывать их с инженером разговор.

-Хорошо, что вы не решаетесь сходу говорить о таких личных вещых, но вы не стесняйтесь, мне можно - я добра Коле желаю.

-Он считает, все вокруг, то есть абсолютно все - сплошная... - Толя замялся не смея докончить.

-Мистификация, - помог Доктор.

-Да. У него страшная мысль, будто его все обманывают. Понимаете, ему кажется, что все окружающие знают что-то такое, чего ему не рассказывают. Я даже представил себе и мне тоже стало страшно. От этого точно свихнуться можно. И еще... еще он рассказал мне одну горькую историю, я, даже, не знаю могло ли такое быть.

-Про дядю и мальчика? - не очень-то сомневаясь в ответе, спросил Доктор.

-Вы тоже знаете, - вспыхнул Толя.

-Знаю, я же работаю в психиатрической больнице. Там я и познакомился с Николаем Степановичем.

-Значит, вы все знали и не предотвратили!? - возмутился Анатолий.

-Что?

-Да все! Доклад его например, ведь это же крах, провал!

-Провал? - переспросил Доктор, затянулся и выпустил через нос две голубых струи. - Да, Елена, рассказала. Нехорошо получилось. Но для него был шанс, ему так необходимо было победить - это же лучше всяких лекарств. Да кто знал, что у вас там такое зверье. Я и вас, Анатолий, специально изучал. Смотрю - мужик вроде нормальный, не заторможеннный, да и Коля все повторял, мол, там профессионалы - разберуться. Разобрались, - с издевкой закончил Доктор.

-Это вы зря. Мне и самому не понравилась атмосфера, но изобретение Богдановское - бред, да и что может изобрести больной человек.

-Нет уж - позвольте, - перебил Доктор. - Да так нас всех можно больными выставить. Ведь, у Николая Степановича десятки изобретений внедрены, а то что предрасположен - так это не он виноват. Предрасположен - не значит болен. Да некотрые навязчивые идеи посещают его, но сам же подвергал их убийственной критике. Правда, он то подверагл, а жизнь, нда... Другой бы на его месте, глаза прикрыл рукой, будто вдаль глядит, а он - нет, все выискивает pro и contra.

Доктор докурил сигарету и зажег новую. Сделал несколько затяжек, и тут же выбросил.

-Ладно, я пойду к ним. Уходите. Елена очень не в себе и черт те чего может наговорить. А это будет несправедливо - вы, Анатолий, человек хороший, только молодой.

Едва скрылся Доктор, как появилась Елена. На лестничной площадке воцарилась тягостная тишина.

-Чертовски хочется курить, - наконец сказала Елена.

Ермолаев только развел руками и преодолев робость все-таки поинтересовался:

-Как он там?

-Ничего, уже лучше.

-Что же теперь будет?

-Не знаю, на душе гадко, будто тебя с грязью смешали, а ответить нечем, - казалось, сейчас Елкена разрыдается, - Особенно этот ваш профессор, добренький... Боже, мне его хотелось разорвать в клочья! Честное слово... Ты тоже хорош. Мог бы и вытупить. Чего испугался?

-Я не испугался, но и профессор и Николай Степанович...

-Не смей сравнивать их! - Елена почти уже рыдала. - Этот упырь, ведь от таких все и происходит. Я думала, хоть у вас в естественных науках полегче, там же долго врать нельзя, там же есть чем проверить. Ты должен был всать и сказать: профессор, давайте серьезно разбираться...

-Я ничего не понял...

-Видишь - не понял, а говоришь чушь. Новое всегда непонятно вначале, иначе это новое давно бы открыли.

Толя не нашел чем возразить, да и не хотел больше спорить, полагая, что это будет слишком жестоко. К тому же ее реакция... Она так переживала. В сущности, Толя даже где-то завидовал инженеру. Ему казалось, что если кто-либо за тебя так переживает и так болеет, то это уже счастье.

Они еще немного помолчали.

-Все же не надо было ему вытупать, - не выдержал Ермолаев.

-Да вы его сами тянули.

-Мы?

-Ладно, теперь уж все равно, сейчас принесу.

Елена ушла и вскоре вернулась с конвертом в руке.

-Прочти, - она протянула таинственный конверт.

Толя внимтельно рассмотрел его со всех сторон. Адрес Богданова был напечатан на машинке. Слева на конверте помещалась красочная вставка с парящим в голубом небе воздушным шаром, внизу подпись - "Летательная техника". Адрес отправителя отсутствовал. Толя достал содержимое и прочел:

"Многоуважаемый товарищ инженер Н.С.Богданов! Сообщаю, что Ваш труд "К единой теории..." попал на рецензию к профессору Суровягину. Хотя я не имею никакого отношения к этому делу и являюсь лицом незаинтересованным, считаю своим долгом сообщить нижеследующее.

Выводы Вашей несомненно интресной и многообещающей теории находятся в вопиющем противоречии с концепцией, развиваемой профессором Суровягиным, а также его сотрудником В.В. Калябиным. Концепцию эту считаю надуманной и глубоко ошибочной, а ее авторов - людьми недалекими и нечистплотными. В таких услвоиях не может быть и речи об объективной оценке Вашего труда назначенными рецензентами.

Но, я знаю, найдутся люди, способные объективно оценить научные достоинства Вашей работы. Поэтому рекомендую настоять на публичном обсуждении Вашей работы.

Содержание этого письма прошу не разглашать во избежание репрессий по моему адресу.

С глубоким уважением, Ваш друг. "

-Вы думаете это написал я?

-Нет, Коля не верил.

-Из-за этого письма он...

-Да, когда мы получили конверт, он поехал в институт, чтобы настоять на публичном обсуждении.

-Но, ведь это письмо - дрянь.

-Да, дрянь, а что же? Ты же сам вчера названивал и говорил, что будет представитель из академии. - Елена обхватила голову руками. - Я уже ничего не понимаю. Все сплошное вранье.

Анатолий не нашел как ее успокоить и лишь попросил письмо. Елена равнодушно махнула рукой, а Толя что-то буркнув себе под нос, взял конверт и ушел.

По уже сложившейся традиции внизу он столкнулся с Разгледяевым.

-Аааа! - радостно вскричал Марк Васильевич. - Мой дражайший бакалавр! Ученейший студент, э, нет, младой специалист - специалист, собственно, чего? - напыщенно вопрошал Разгледяев. - Ну-ну, не загораживайте мне дорогу, дайте пройти, звездный мальчик.

-Вам нельзя туда, - как можно тверже сказал Толя.

-Ни фига себе! - Разгледяев набычился со всеможной начальственной строгостью. - Человек! Не подставляй шею, но подстовляй зад!

Толя не двигался, загородив узкий проход в подъезд.

-Мавр, ты сделал свое дело, можешь исчезнуть, - надвигался Марк Васильевич.

-Туда нельзя, - упрямо повторил Толя.

-Я иду к себе домой, а мне нельзя?

-Но вы тут причем? - не выдержал Толя.

-Я причем? Я причем, да теперь один я только и причем. Хватит, развели демократию, изобретатели-рационализаторы, ишь, повадились рассуждать на свободные темы, женщинам мозги пудрить. Все, баста, попели на гитарах - и будя, кыш на свое место! Развели тут розовые слюни. Лопнул пузырь! А я ведь предрекал, я знал - истина восторжествует, я инженера как свои тапочки вычислил.

-Как это? - удивился Анатолий.

-Ха! Я ведь даже тапочек своих из дому не забирал, ибо стопроцентно знал, куда инженер летит. Эх, со свистом, под горочку, и с самого Олимпа в болото! Так что извините-подвиньтесь. Ну, упрямый какой. Вот сейчас возьму и руку тебе пожму, я и всему вашему институту руки жать буду. А пока лично вам спасибо за службу, - Разгледяев протянул руку, но толя даже не шолохнулся. - Не желаете, значит, бакалавр, быть генералом физико-математических наук, не хотите экзамен на политическую зрелость сдавать, а без политического уровня у нас до защиты высоконаучных результатов не допустят. А я, как-никак, курирую ваш институт, пламенный сосискатель ученых регалий. Хватит дискуссий, мне некогда, меня жена ждет!

-Никто вас там не ждет, - уверенно возразил Анатолий.

-Поди прочь, а то у меня под ложечкой сосет. Ты кио - звездочет? Звездочет. Так иди, звезды считай, а не прохлаждайся тут в рабочее время, кстати, почему не на работе?

-Я не обязан перед вами отчитываться, и не тыкайте мне пожалуйста.

-Не тыкать можно. Вот смотрю я на тебя, бакалавр, и думаю: в таком хорошем институте, и вдруг такое пятно невнятное. Институт осудил инженера, а вы значит не согласны с мнением коллектива?

-С каким мнением? - Толя сделал простодушное лицо.

-С, мягко говоря, отрицательным.

-А вы откуда знаете?

-Не суй нос не в свои дела. - жестко сказал Разгледяев, собираясь смять Толино сопротивление физически.

Вдруг Толю Ермолаева осенила идея.

-Я почему спросил, - Толя спешил поделиться с Разгледяевым, - Ведь одно дело мнение коллектива, а другое - мнение президиума академии наук.

-Причем тут академия? - приостановился Марк Васильевич.

-Разве вы не знали, что на заседании присутвовал представитель академии наук?

-Представитель? Где? Зачем?

Толя назвал фамилию одного уважаемого ученого и изложил позицию Академии Наук, как он ее себе представлял:

-Ввиду отсутвия кворума провести повторное рецензирование.

Разгледяев качнулся от гнева.

-Откуда он взялся представитель?

-Прибыл по получении письма.

-Какого письма, чушь...

-Письма из института, без подписи естественно.

Разгледяев находился в полном замешательстве. Толя перестал наконец служить препятствием и медленно побрел прочь от серого угрюмого дома. Что же, по-крайней мере сегодня, Марк Васильевич не появится перед Еленой, а что будет дальше, никому неизвестно. Но и не только Анатолий, но и гораздо более умудренные опытом жизни, люди, такие как Виталий Витальевич Калябин или Михаил Федорович Мозговой, или даже сам Петр Семенович Суровягин, совершенно не предполагали, как все может перевернуться в уже недалеком будущем.



Lipunov V.M.
Tue Feb 25 18:16:22 MSK 1997